сочинение на тему 3

Водитель мельком обернулся к Вовке: "Здорово?" - и весело сверкнул зубами. "Красота! Совсем не страшно!" - соврал парень и выпятил затекла грудь; а подняв голову, наткнулся на светлую полоску. "Смотри - щель! Мать, для обзора". Он приник к ней носом (свеженьким потянуло), забыл о себе, о своих страхах и упивался тем, что танцевало и мелькало впереди. Вот рванулись на танк ворота, отскочил как ошпаренный часовой, и понеслась, поплыла назад зеленая равнина. Ошалелый танк, рявкаючы, глотал холмы и холмики, подминал кусты, с разгона перемахивал через окопы. "Здорово, - бурлила и клокотала радость в Вовчиному сердце. - Таким летом бы на фронт. И в бой!"

... Три танки-ста, три весьолих дру-га

Экипа-до машины бойо-вой!

Полный вперед! Пусть летит, земля без вести. А Вовка посмотрит, что делается здесь, внутри. Оно, если присмотреться, не так уж и темно в этом брюхе. И перед танкистом - Шибко. Узенькая, как бывает между досками в изгороди. Мигающие тени скачут на его руках, что плотно впились в головки рычагов. Водитель как прирос к сиденью, он покачивается вместе с танком. На мгновение отрывает руку, лап-лап по ящику, что-то упало под ноги, на желтое пятно ( "И-и-их, - напрягся Вовка. - Хлеб. Вплоть полбуханки") танкист небрежно положил хлеб на место, вытащил сигарету, ткнул ею вне ухом к Вовке: "закуривает, пацан". Волка носом в сторону: "Не-е. Без дыма мир кругом идет". - "А чем же тебя угостит?" - "Ну, если позволите, то хле ... Хлеба ... Ломтик. Забыл, как и пахнет". - "Э, чудак! Чего же молчал? Лови!" - и туго буханку плеснулся на брезент, что обтягивал Вовчини колени.

Сзади, от мотора, несло жаром, как из духовки; рев НЕ затихал, но ухо понемногу привыкло к нему. Разморенный, обмякший Вовка, успокоив первый голод, медленно пощипывал хлебную корочку, клал на язык пахучие крошки, и казалось ему, что он сидит на поде, иметь вынула румяные лепешки на капустном листе, и под потолком вьется сладкий душок свежего печенья.

"Куда? Ехать куда?" - не голос, а бровями и губами спросил танкист. "Газа прямо. Видите, кучка людей на поле". Волка снова прилип к щели. Вороньей стаей бросилась под гусеницы пашня, женщины бросились врассыпную, вийнувшы юбками. Танк заглох, хотя в нем все кипело; парень, как суслик, выглянул из люка:

- Мама! Не бойтесь. Это я, Вовка. - Он вскочил в рыхлую пашню, но земля под ним еще качалась, расходилась кругами и убегала черт знает куда.

Он, видимо, упал бы, но кто-то прижал его к себе, шерхлимы руками обхватил шею. "Мама!" - таяло Вовчине сердце. Парень прижал к ее груди хлибинку: "Попробуйте. Это вам". - "Спасибо, Дима. Спрячь. Будет на ужин тебе с Ольгой».